Рекламный баннер 990x90px bantop
Сегодня мы публикуем вторую часть исторического очерка Михаила Ивановича Зинина ЗА ЗЕМЛЮ
11:25 21.07.2023 16+
Сегодня мы публикуем вторую часть исторического очерка Михаила Ивановича Зинина «ЗА ЗЕМЛЮ, ЗА ВОЛЮ…».
"МЕСТЬ"
Взмыленная тройка ранней весной 1840 года подъезжала к Кушникову. Кончилась твердая дорога, начались топи. Дорогу знали только местные крестьяне. Только что отшумели дружные, талые воды. Это еще более осложняло - проезд. В карете сидела жена помещика - Кроткова.
Всей душой ненавидевшая шигонцев. Такая же надменность, жестокость к крестьянам, как и у мужа. Все те же привычки. Кроткова молчала. Зло посмотрела на кучера и сквозь зубы сказала: «Собаки! Все равно отплачу!».
Правая лошадь от коренного оступилась, две остальные, напугавшись, шарахнулись в сторону. Карета начала погружаться в воду. Кроткова выпрыгнула, по пояс в воде она дошла до сухого места. Лошади стояли по уши в воде. Кучер отстегнул лошадь, поехал верхом в Шигоны. Была прислана новая карета. Подъехав к усадьбе, она позвала управляющего.
- Завтра всем от 10 лет до стариков строить дорогу от Кушникова до Шигон. Работать от темна до темна. Кто будет лениться, присылай в усадьбу, приготовь больше палок для наказания! Не щади никого - ни женщин, ни детей, ни стариков.
3 месяца шигонцы работали на строительстве дамбы.
Кроткова не находила места в усадьбе. Хотелось мстить шигонцам. Идти на открытую месть боялась, помня участь мужа.
В июле 1840 года Кроткова велела подать оседланную лошадь. Рысью помчалась на Попы. Злость душила ее, в каждом крестьянине она видела врага. Лошадь ход сбавила. Навстречу с ягодами шли мать и дочь Ошмарины. Поравнявшись с помещицей, они низко поклонились. Злость Кроткому не покидала. Плеть взяла, на конце которой был вплетен свинец. Плеть просвистела в воздухе. Ошмарина старшая упала, из темечка головы шла кровь, жизнь покинула женщину. Соскочив с лошади, Кроткова крепкими пальцами схватила горло девочки. Вскоре жизнь покинула и ее. Вскочив в седло, она помчалась в сторону Муранки, повернула к Гаю, выехала к шигонскому мосту. Приехав в усадьбу и отдавая повод управляющему, сказала, что она любовалась. Усой. Тем самым заметала следы.
Открытых улик против Кротковой не было.
На следующее утро она покинула Шигоны, боясь мести крестьян, которые могли только догадываться.
16 мая 1844 года поздно вечером ткачи Иван Ошмарин, Александр Якорхин и другие собрались в елхах. Село было окутано темнотой, изредка выли собаки, чувствуя близость волков. Тишина настораживала собравшихся. Заговорил Иван Ошмарин:
- Мужики, я догадываюсь, что убийство моей жены и дочери дело рук Кротковой. У нее все повадки мужа. Есть слухи, что она в конце мая приедет к Шигоны . Шуметь открыто опасно, надо что-то придумать.
Все молчали. Прервал молчание Якорхин.
- Давайте сегодня ночью для матери и дочери Ошмариных устроим зарево, оно осветит темные могилы погибших.
Кто-то из мужиков спросил:
- Что ты имеешь в виду?
- В 12 часов ночи подожжем мануфактуру.
- Опасно, 8 человек охраны.
Все замолчали. Ошмарин нарушил тишину:
- Я с ними уже говорил. Они согласны.
Молнии все чаще освещали лица собравшихся.
- Вот видите, бог послал нам помощника. Можно свалить на молнию.
В подтверждение этого с треском ударил гром. Все направились к мануфактуре.
Во втором часу ночи 17 мая 1844 года загорелся ткацкий корпус, прядильный цех. Огонь быстро все уничтожил. Иван Ошмарин был арестован, но улик не было. Он вернулся домой. Классовая ненависть в Шигонах продолжалась.
"МЕСТЬ"
Взмыленная тройка ранней весной 1840 года подъезжала к Кушникову. Кончилась твердая дорога, начались топи. Дорогу знали только местные крестьяне. Только что отшумели дружные, талые воды. Это еще более осложняло - проезд. В карете сидела жена помещика - Кроткова.
Всей душой ненавидевшая шигонцев. Такая же надменность, жестокость к крестьянам, как и у мужа. Все те же привычки. Кроткова молчала. Зло посмотрела на кучера и сквозь зубы сказала: «Собаки! Все равно отплачу!».
Правая лошадь от коренного оступилась, две остальные, напугавшись, шарахнулись в сторону. Карета начала погружаться в воду. Кроткова выпрыгнула, по пояс в воде она дошла до сухого места. Лошади стояли по уши в воде. Кучер отстегнул лошадь, поехал верхом в Шигоны. Была прислана новая карета. Подъехав к усадьбе, она позвала управляющего.
- Завтра всем от 10 лет до стариков строить дорогу от Кушникова до Шигон. Работать от темна до темна. Кто будет лениться, присылай в усадьбу, приготовь больше палок для наказания! Не щади никого - ни женщин, ни детей, ни стариков.
3 месяца шигонцы работали на строительстве дамбы.
Кроткова не находила места в усадьбе. Хотелось мстить шигонцам. Идти на открытую месть боялась, помня участь мужа.
В июле 1840 года Кроткова велела подать оседланную лошадь. Рысью помчалась на Попы. Злость душила ее, в каждом крестьянине она видела врага. Лошадь ход сбавила. Навстречу с ягодами шли мать и дочь Ошмарины. Поравнявшись с помещицей, они низко поклонились. Злость Кроткому не покидала. Плеть взяла, на конце которой был вплетен свинец. Плеть просвистела в воздухе. Ошмарина старшая упала, из темечка головы шла кровь, жизнь покинула женщину. Соскочив с лошади, Кроткова крепкими пальцами схватила горло девочки. Вскоре жизнь покинула и ее. Вскочив в седло, она помчалась в сторону Муранки, повернула к Гаю, выехала к шигонскому мосту. Приехав в усадьбу и отдавая повод управляющему, сказала, что она любовалась. Усой. Тем самым заметала следы.
Открытых улик против Кротковой не было.
На следующее утро она покинула Шигоны, боясь мести крестьян, которые могли только догадываться.
16 мая 1844 года поздно вечером ткачи Иван Ошмарин, Александр Якорхин и другие собрались в елхах. Село было окутано темнотой, изредка выли собаки, чувствуя близость волков. Тишина настораживала собравшихся. Заговорил Иван Ошмарин:
- Мужики, я догадываюсь, что убийство моей жены и дочери дело рук Кротковой. У нее все повадки мужа. Есть слухи, что она в конце мая приедет к Шигоны . Шуметь открыто опасно, надо что-то придумать.
Все молчали. Прервал молчание Якорхин.
- Давайте сегодня ночью для матери и дочери Ошмариных устроим зарево, оно осветит темные могилы погибших.
Кто-то из мужиков спросил:
- Что ты имеешь в виду?
- В 12 часов ночи подожжем мануфактуру.
- Опасно, 8 человек охраны.
Все замолчали. Ошмарин нарушил тишину:
- Я с ними уже говорил. Они согласны.
Молнии все чаще освещали лица собравшихся.
- Вот видите, бог послал нам помощника. Можно свалить на молнию.
В подтверждение этого с треском ударил гром. Все направились к мануфактуре.
Во втором часу ночи 17 мая 1844 года загорелся ткацкий корпус, прядильный цех. Огонь быстро все уничтожил. Иван Ошмарин был арестован, но улик не было. Он вернулся домой. Классовая ненависть в Шигонах продолжалась.
Оставить сообщение: